Номинация "Литературное творчество"

Жизнь Сергия Радонежского - подвиг во имя людей

Вот уже более 600 лет отделяют нас от времени, когда ушел из земной жизни Сергий Радонежский. Но все это время народ русский – от сильных мира сего до последнего нищего – непрерывной вереницей шел на поклонение ко гробу чудотворца Сергия, и чистые сердца находили ответ на моления свои и получали радость духовную и исцеление немощам своим. Потому что еще при жизни Сергий почитался величайшим из пророков, и шли к нему бояре и мужики, военачальники и простые бабы, богатые и бедные.   Жизненный путь «великого старца», как называли его современники, выглядит парадоксальным. Он бежал от общества людей – а в результате стал его духовным предводителем; он никогда не брал в руки меча – но одно его слово на весах победы стоило сотен мечей.

  Родился и жил Сергий Радонежский в самые черные для Руси времена. Трудно найти более яркий по накалу страстей, по напряженности духовной жизни период  русской истории, чем XIV век. Уже целое столетие властвовали над Русской землею татары, и несколько поколений жило в страхе, ожидая набегов, разорений и неминуемой смерти. Матери пугали детей не колдунами и домовыми, а «злым татарином».  Страх парализовал людей, лишил их воли, сделал слабыми и угодливыми рабами. Это чувство было знакомо в ту пору едва ли не каждому русскому человеку. И это было не единственное бедствие. Бесконечные феодальные раздоры, порожденные борьбой князей - вотченников за усиление политического влияния и расширение своих уделов, приносили бед не меньше, чем нашествия басурман. И третий враг, не менее опасный, чем княжеское властолюбие, и не менее коварный, чем татары, притаился у западных границ Руси. Литва, Польша и Швеция выжидали своего часа, словно хищники, подстерегающие ослабевшую от междоусобиц и набегов добычу. Спасение было в объединении Русских земель. Но в подобной обстановке русский народ не мог обратиться к решению созидательных задач, не мог ощутить себя самостоятельной нацией. Сергий Радонежский – великий деятель национального возрождения – явился «светильником, дарованным Русской земле в те черные времена, возгоревшимся среди кровавых усобиц и разорений, бесправия и грубости нравов».

  Будущий подвижник родился в семье боярина Кирилла Иванчина, служилого ростовских удельных князей, и его жены Марии. Ни в «Житии» Сергия, ни в других источниках нет точного указания на год рождения Преподобного, но наиболее вероятным представляется 1314 год. При крещении младенец был наречен Варфоломеем. Старинное ростовское предание утверждает, что усадьба отца Варфоломея находилась в селе Варницы, расположенном на ровном, открытом месте, на левом берегу речки Ишни. Здесь, среди неоглядных просторов земли и воды, прошли детские годы Варфоломея. И как знать, не эти ли немые, величавые равнины воспитали в нем склонность к молчаливой созерцательности, которую он сохранил до конца своих дней? Варфоломей уже с детства был отмечен особой «благодатью». Многочисленные чудесные знамения убеждали Кирилла и Марию в «богоизбранности» их сына. В возрасте 7 лет юного Варфоломея отдали обучаться грамоте в церковной школе вместе с братьями: старшим Стефаном и младшим Петром. Варфоломей существенно отставал в обучении, в отличие от своих успешных в учебе братьев. И тогда случилось событие, о котором сообщают все жизнеописания Сергия. Встретив старца – схимника, «святого и чудного, саном пресвитера, благообразного и подобного Ангелу, который стоял на поле под дубом и усердно, со слезами, молился», Варфоломей поведал ему свое горе и просил старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту. Помолившись, старец вынул из-за пазухи ковчежец и взял из него частицу просфоры, благословил и велел съесть, сказав: «знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников». После этого Варфоломей умолил старца посетить дом его родителей. За трапезой старец сказал Кириллу и Марии: «знамением истинности моих слов будет для вас то, что после моего ухода отрок будет хорошо знать грамоту и понимать священные книги. И вот второе знамение вам и предсказание – отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь».

   Многолетняя борьба Москвы с Тверью оставила глубокий след в истории Ростова. Около 1328 года некоторые ростовские жители, в том числе и обедневший боярин Кирилл с семейством, были переселены в глухие, необжитые уголки Московского княжества. Жизнь в селе Радонеже была не та, что в Ростове. Поразили ростовчан здешние непроходимые, дремучие леса. Переселенцам поневоле поначалу приходилось очень тяжело. Пришлось самим и лес расчищать, и в поле работать, и на сенокосе. На новом месте, начав с шалашей и землянок, переселенцы постепенно отстраивались, обзаводились хозяйством. Так прошли годы … Однажды Варфоломей объявил родителям, что собирается уйти в монастырь. Церковные каноны запрещали родителям удерживать детей, пожелавших посвятить себя служению Богу. Кирилл и Мария лишь просили дождаться их смерти: «Варфоломей был единственной опорой своих родителей в годы болезненной старости и скудости». Родители Варфоломея скончались почти одновременно. По окончании траура Варфоломей приступил к исполнению своего давнего желания. Идеалом юноши была древнейшая и совершеннейшая форма иночества – пустынножительство. Убедив брата Стефана, который уже иночествовал в Хотьково – Покровском монастыре, разделить с ним подвиг пустынножительства, юный подвижник основал вместе с братом пустынь на берегу реки Кончуры, на холме Маковец посреди глухого Радонежского бора, где и была выстроена небольшая деревянная церковь во имя Святой Троицы. Не выдержав слишком сурового и аскетичного образа жизни, Стефан вскоре уехал в московский Богоявленский монастырь, но Варфоломей остался тверд и постригся в монахи у некоего игумена Митрофана, приняв имя Сергий.  После пострижения молодой инок остался «един в пустыне безмолвствовати и единствовати». Вот как оценивает поступок Сергия А. Васянин: « На Руси в ту пору не было пустынножителей. Монастыри строились в городах и пригородах: в лихие времена люди жались поближе друг к другу … В полном одиночестве остался он среди природы, суровой к человеку, требующей от него труда в поте лица. Так юноша прожил около двух лет. Молитва, богомыслие, тяжелый труд, скудная пища (он часто делился хлебом с приходившими к келье дикими зверями) укоренили в нем то святое настроение, к которому он стремился».

  Двухлетнее уединение Сергия не укрыло его от мира. Слух о новом подвижнике скоро распространился, и к Сергию стали приходить иноки, желавшие разделить с ним подвиг пустынножительства. Сергий никого не гнал, предупреждал только о тяготах жизни в пустыни. Братья, постоянно живущие на Маковце рядом с Сергием, называли его «отче», а ведь ему не было и тридцати лет. Так образовалась обитель, которая в 1345 году оформилась как Троице – Сергиев монастырь, и Сергий был ее вторым игуменом и с 1354 года - пресвитером. Трудна и исполнена всяческих лишений была жизнь первых иноков Троицкой обители. Запретив принимать подаяние, Сергий поставил правилом, чтобы все иноки жили от своего труда, сам подавая им пример своим смирением и трудолюбием. И открылся в нем редкий талант: его тихие, ласковые, простые слова исцеляли, возвращали уверенность отчаявшимся, мирили враждующих. Появились в Сергии пророчество и прозорливость. Он научился видеть все тайные помышления и устремления людей. Ничего невозможно было скрыть от него. Позже дано было ему прозревать и будущее каждого человека, его предназначение. Неизвестно, как долго пребывал Троицкий монастырь в состоянии первоначальной скудости и нищеты. По мере того, как росла слава монастыря и Преподобного, милостыня и подаяния, сначала только спасавшие братию от голода, стали сменяться крупными вкладами и пожертвованиями. Обитель стала духовным центром для мирского населения как окрестного края, так и отдаленных областей Руси. И хотя обитель уже не нуждалась теперь, как раньше, но Преподобный был все также скуден в одежде и житии своем. Слава Сергия дошла даже до Царьграда. Около 1372 года к Сергию пришли послы от Константинопольского Патриарха Филофея и принесли ему крест, параманд, схиму и грамоту, в которой был дан совет ввести в монастыре строгое общинножитие. По этому совету и с благословения Митрополита Алексея Сергий ввел в монастыре общинножительный устав, который приняли потом многие русские монастыри. Кроме Троице – Сергиева монастыря, Сергий основал еще несколько монастырей, где поставил настоятелями своих учеников.

  Стремление Сергия во всем следовать Иисусу рано или поздно должно было увлечь его за пределы монастыря, заставить пойти в мир с проповедью любви и единомыслия. Однако Сергий не покинул монастырь. Проповедь Сергия находила себе дорогу прежде всего через его беседы с посетителями монастыря — от крестьянина до князя. Но бывали случаи, когда Сергий все же покидал монастырские стены и отправлялся в путь, чтобы погасить пожар ненависти, вспыхнувший то в одном, то в другом краю Руси. Ведь в  своем уединении он не переставал размышлять о настоящем и будущем Русской земли. Подвижник считал, что жизнь созидающего государства должна основываться на трех факторах – внутреннем единстве, внешней независимости и Православной культуре – источнике нравственной силы народа. В наиболее драматические моменты Преподобный помогал князьям услышать друг друга, убеждал их прекратить кровопролитные усобицы. Впервые с миротворческой миссией Сергий выступил в 1358 году. В этот год подвижник предпринял путешествие в Ростов, чтобы убедить Константина Ростовского признать над собой власть великого князя Ивана Ивановича, сына Калиты. Ростовский князь уступил просьбам Сергия. В 1365 году новый раздор: князь Борис Суздальский  захватил у своего брата Дмитрия Нижний Новгород. Преподобный Сергий был послан миротворцем в  Нижний Новгород. Уже на склоне лет Преподобный был отправлен послом к Олегу Рязанскому, чтобы отговорить непокорного князя от войны с Москвой.

  Слово Сергия призывно прозвучало и в грозном 1380 году, когда полчища Мамая двинулись на Русскую землю. Быстро разнеслась по Москве, а потом по всем Русским землям молва о том, что князь Дмитрий ходил к Троице и получил благословение и доброе предсказание на брань с Мамаем. Любовь и доверие к радонежскому чудотворцу были так велики, что его слова « подняли упавший дух русского народа, пробудили в нем доверие к себе, к своим силам, вдохнули веру в помощь Божию». Благословляя Дмитрия, Сергий отпустил в поход двух своих иноков, Александра Пересвета и Андрея Ослябю, которые в миру были боярами и людьми опытными в военном деле. Весь день 08 сентября братия Святотроицкой обители во главе с Преподобным горячо молилась за русское воинство. Сергий  « телом стоял на молитве в храме Святой Троицы, а духом был на поле Куликовом». Вскоре по возвращении в Москву князь Дмитрий поспешил в обитель поблагодарить старца и братию за молитвы и ободрение. Объединивший всю Русь жертвенный подвиг Куликова поля был и подвигом Сергия. Еще целое столетие Русь оставалась данницей Орды. Несмотря на это, исключительно велико было значение победы, одержанной в Куликовской битве. «Народ, привыкший … дрожать при одном имени татарина,-говорил историк В. Ключевский,- собрался, наконец, с духом,встал на поработителей … и пошел искать татарские полчища в открытой степи и там повалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями». Наступало время, когда владычество Орды стало слабеть, а Русские земли потихоньку собирались в единый кулак и крепли. В это же время Москва становилась центром Русских земель, покоряя и усмиряя удельных князей. Русское воинство со времен Куликовской битвы считает Сергия Радонежского своим особым покровителем.

  Тяжело заболев,князь Дмитрий в 1389 году пригласил Преподобного к себе.У постели больного старец подписал духовное завещание великого князя. Это был документ огромной государственной важности. Дмитрий « перед святыми отцы, перед игуменом перед Сергием, перед игуменом перед Севостьяном» передал престол своему старшему сыну Василию. Отныне он закрепил новый принцип престолонаследия от отца к старшему сыну и положил конец княжеским  распрям. Единовластие, за которое боролись князь Дмитрий и Преподобный Сергий, и создало великую российскую государственность.

    На закате жизни Сергий много и напряженно размышлял о Боге, о путях приближения к нему. Он стал по целым дням предаваться келейной молитве, передав все заботы о монастыре келарю Никону. Старость неумолимо брала свое. Освободившись от бремени власти, Сергий «безмльствовати начят». В сентябре 1392 года недуг стал совсем одолевать Преподобного. 25 сентября 1392 года «великий старец» отошел в «мир иной».

  Уже вскоре после кончины Сергий стал почитаться троицкими монахами как святой. 5 июля 1422 года состоялось обретение мощей Преподобного Сергия Радонежского. В 1452 году Сергия Радонежского причислили к лику святых.

  У его гробницы происходили многочисленные чудеса, о которых составлялись обширные сказания. Московские великие князья, а затем и цари считали его своим личным небесным покровителем. Это княжеско-царское почитание Сергия запечатлелось различными историческими фактами, обросло легендами. Во время похода Ивана Грозного на Казань в 1552 году он молился перед иконами «Троицы» и «Явление Богоматери Сергию», принесенными из самой обители. Возвращаясь из казанского похода, Иван IV останавливался в Троицком монастыре, молился и благодарил чудотворца за помощь. Неоднократно являлся Сергий Радонежский и в тяжелые для Российского государства минуты. Во время обороны Троицкого монастыря от польско-литовских интервентов в 1608-1610 годах Преподобный не раз являлся защитникам духовной твердыни, укрепляя их и предупреждая об опасностях. Являлся Преподобный Сергий и осаждавшим, так что многие стали уходить домой, давая клятву никогда не воевать с православными. В тяжелый 1611 год из стен Троицкой обители раздался набатный звон по всей Руси, призывая русских людей подняться на защиту веры и Отечества. Предводитель народного ополчения Кузьма Минин рассказывал, что именно Сергий, трижды явившись ему во сне, заставил его бросить клич о сборе людей и средств для освобождения Москвы от чужеземцев. Раннею весною 1613 года новоизбранный царь Михаил Федорович, направляясь из Костромы в Москву, прибыл в обитель, где и остался на неделю, укрепляясь молитвою у гроба Преподобного Сергия на подвиг великого царского служения. В самом конце XVII века Сергиева обитель еще раз спасла Россию от новой смуты, сохранив жизнь будущего преобразователя  -  Петра Великого. Троицкая обитель, постоянно являвшаяся оплотом против врагов государства, также нередко предоставляла свою казну в распоряжение государево. Таковы лишь некоторые эпизоды из «посмертных деяний» Сергия как небесного покровителя Российской державы и ее государей.

   Но было и иное бессмертие Сергия Радонежского. Оно заключалось в сохранении и развитии тех начал, которые он утверждал всей своей жизнью. «Великий старец» жил в своих учениках, в мыслях и делах тех, кого он мог бы назвать своими духовными детьми. Иноки его «школы» стремились своей «высокой жизнью» в городских киновиях учить людей любви и единомыслию. Заветы Сергия — любовь к людям, непрерывное восхождение к нравственному совершенству путем мужественного самоотречения — стали характерными чертами русской духовной культуры. И сам Сергий — то явно, то сокровенно — живет в ней и будет жить, «доколе стоит земля Русская».