Номинация "Литературное творчество"

Основные вехи жизни Преподобного Сергия Радонежского

 Будущий подвижник родился в первой четвер­ти XIV в. в Ростовской земле. Дата его рождения точно неизвестна: на основании, косвенных свидетельств источников одни историки называют 1322 г., другие — 1314 г. Согласно  древнему ростовскому преданию, родители Сергия — боярин Кирилл и его жена Мария жили не в самом городе, а в его окрестностях. Их усадьба находилась в трёх верстах к северо-западу от Ростова — там, где позднее возник Троицкий Варницкий монастырь.

        О жизни и учении Сергия известно очень мало. До наших дней не сохранилось каких-либо его произведений — посланий, поучений, проповедей. То немногое, что мы знаем о “великом старце”, как называли Сергия современники, содержится главным образом в его житии. Оно написано учеником Сергия монахом Епифанием Премудрым в 1417— 1418 гг. В середине XV в. труд Епифания был отредактирован другим известным книжником —. Пахомием Сербом (Логофетом) — и  лишь в таком виде дошёл до наших дней. Насколько это было возможно в рамках избранного им жанра, Епифаний сумел показать подлинное величие и обаяние личности своего учителя. Дополняя рассказ агиографа (автора жития) сведениями, почерпнутыми из летописей и других исторических источников, можно воссоздать основные вехи земного пути Сергия, понять истоки его прижизненной и посмертной славы.

       Былое величие Ростовской земли и её трагический упадок, вызванный распрями князей и частыми нашествиями татарских “ратей”, определили формирование личности Варфоломея так звали Сергия до пострижения в монахи. Именно Ростов с его древними монастырями был в то время одним из крупнейших религиозных центров Северо-Восточной Руси. Здесь сохранялась древняя киевская и византийская духовная традиция, великим продолжателем которой суждено было стать Варфоломею.

Согласно житию, Варфоломей уже с детства был отмечен Божьей благодатью. Многочисленные чудесные знамения (знаки, приметы) убеждали Кирилла и Марию в “богоизбранности” их среднего сына. Незадолго до рождения Варфоломея мать была в церкви на воскресном богослужении. Трижды, в самые важные моменты литургии, младенец прокричал во чреве матери. В первый год жизни он отказывался от материнского молока в “постные” дни недели-среду и пятницу. Достигнув семи лет, Варфаломей чудесным образом овладел грамотой — с помощью ангела, явившегося ему в поле под дубом в виде старика-монаха. Можно по-разному толковать эти известия. Однако вряд ли стоит сомневаться ,что уже в отроческие годы Варфоломей ощутил на себе печать избранничества.

Около 1328 г. великий князь московский Иван  Калита, получив от хана Узбека ярлык ( грамоту) на великое княжение Владимирское, принялся  сводить счёты со своими недругами в Восточной Руси. В Ростове, где было  немало сторонников тверских князей, его воеводы учинили подлинный погром. Часть ростовчан была принудительно переселена в московские земли. Среди них был и боярин Кирилл со семейством. Они стали жить в селе  (Радонеж), на лесной и безлюдной северо-восточной окраине Московского княжества.

             В юности Варфоломей твердо решил принять монашеский постриг и начать жизнь отшельника Однако лишь после смерти родителей он смог осуществить свой замысел. Вместе со старшим братом Стефаном, который после безвременной кончины жены принял монашество, Варфоломей поселился среди глухого леса в урочище (на холме) Маковец, отдалённом от Радонежа на расстояние около 12 вёрст. Братья выстроили бревенчатую келью и небольшую церковь во имя Пресвятой Троицы. Образ Троицы (единого в трёх лицах Бога — Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой) служил в ту эпоху символом любви и единения. Всю жизнь Радонежкий подвижник стремился к установлению евангельских, братских отношений между людьми. И потому современники с полным основанием называли его “учеником Святой Троицы”. Знаменитая икона “Троица” была написана Андреем Рублёвым “в похвалу” Сергию и находилась над гробницей великого старца.

    Вскоре Стефан, не выдержав суровой жизни в лесу, ушёл с Маковца. Он поселился в Москве, в Богоявленском монастыре. Варфоломей остался один, упорно не желая вернуться к людям. Изредка его навещал некий “игумен Митрофан”, о котором известно только одно: именно он постриг юношу в монахи и дал ему свое имя — Сергий.

   Постепенно в монашеской среде стал распространяться слух о молодом отшельнике, живущем на Маковце. К Сергию начали приходить иноки, желавшие подвизаться на духовный подвиг вместе с ним. Так сложилась небольшая община, рост которой Сергий поначалу ограничивал “апостольским числом” — двенадцать. Однако со временем всякие ограничения были отменены. Монастырь быстро рос, отстраивался. Вокруг него стали селиться крестьяне, появились поля и сенокосы. От прежней глухомани не осталось и следа.

  В 1354 г. живший в Переяславле-Залесском епископ Волынский Афанасий по поручению митрополита Алексия поставил Сергия во игумена (настоятеля) и одновременно рукоположил его в сан священника. Вскоре в Троицком монастыре был введён общежительный устав. Это было смелым новшеством, т.к. почти все русские монастыри того времени придерживались так называемого « особножительного» устава, при котором каждый инок устраивался в обители так, как позволяли ему его средства. Приходя в монастырь, богатые и знатные люди пользовались здесь теми же привилегиями и благами, что и в миру.

          Совершенно иначе был устроен общежительный монастырь,  идею которого подробно разработал один из “отцов церкви”, крупнейший христианский богослов Василий Великий (около 329—379 гг.). Здесь предусматривалось имущественное равенство монахов, которое достигалось благодаря отсутствию у них какой-либо личной собственности. Всем достоянием монастыря распоряжалась иноческая община во главе с игуменом. Монахи питались из общего котла в братской трапезной, носили одинаковую одежду и обувь, безоговорочно повиновались распоряжениям игумена и “старцев” — наиболее уважаемых духовных наставников молодых. В то ж равенство монахов в имущественных вопрос— исключало существования в киновии многое чатой лестницы должностей. Истинное же различие между иноками заключалось в  преуспеянии  каждого из них в великих подвижничества.

    Киновия давала миру наглядный образец идеальных отношений между христианами. Вместе с тем общежительное устройство монастыря превращало его во вполне самостоятельную в  экономическом отношении общину тружеников, делящих время между молитвами о спасении мира и собственной души и прозаическим крестьянским трудом. Утвердив “общее житие” на Маковце, что стоило ему немалых усилий и волнений, Cергий начал животворную для русской церкви “монастырскую реформу”. При поддержке церковных и светских властей сам радонежский игумен ближайшие ученики в XIV—XV вв. основали  несколько десятков новых монастырей. Большинство из них возникли в лесной глуши, вдали от дорог, и лишь со временем обросли и деревнями. Так называемая “монастырская колонизация”, у истоков которой стоял Радонежский, позволила создать опорные для земледельческого освоения ярославско-костромского Заволжья и Русского Севера.

 Жизнь инока, добровольно затворившегося в монастырской ограде, размеренна и небогата событиями. Однако Сергию не раз приходилось покидать Маковец и совершать миротворческие походы, с тем, чтобы вразумить князей и заставить  их прекратить гибельные для страны усобицы. Чувствуя огромную духовную ответственность за всё, что происходило на Руси, великий старец всеми доступными ему средствами стремился утверждать правду Евангелия перед лицом ожесточившегося мира. Следуя заветам древних христианских подвижников, он никогда не садился на коня и пешком — порой с риском для жизни — ходил с призывами к   миру в Нижний Новгород, Ростов, Рязань.

Разделял ли Сергий какую-либо конкретную политическую точку зрения? Поддерживал ли  всецело того или иного князя? Не имея на это определённых свидетельств, можно, однако

         С большой долей уверенности утверждать: взгляды радонежского игумена на политику, на междукняжеские отношения определялись его евангельским мировоззрением. Его представления о наилучшем  устройстве общества, по-видимому, были основаны на идее киновии как идеальной формы человеческих  отношений.

Чутко откликаясь на призывы страждующего мира, Сергий с особым вниманием следил  за тем , что происходило внутри самой церкви. После кончины митрополита Алексия в феврале 1378 началось длившееся до 1390 г. “мятежное время” — период ожесточённой борьбы за власть между различными церковно-политическими группировками. Сергий глубоко переживал это. Источники свидетельствуют о его сочувствии деятелям, выступавшим за сохранение  единства киевской митрополии, за развитие традициционных для русской церкви связей с Византией.Троицкий игумен не одобрял намерений великого князя Дмитрия Ивановича поставить митрополичью кафедру под свой контроль. Однако при этом Сергий избегал открытых конфликтов со светской властью. Известно, что он решительно отклонил предложение престарелого митрополита Алексия выступить в роли кандидата на митрополичий престол. Радонежский подвижник хорошо  понимал, какое огромное значение для всей Руси имела его деятельность по обновлению монашеской жизни. Эту сокровенную духовную работу он мог выполнять с наибольшим успехом только в роли скромного Троицкого игумена.

Особое место в биографии Сергия занимает эпизод, в котором ярко проявилась его патриотическая позиция. В августе 1380 г., преданный своим недавними союзниками, князь Дмитрий оказался  один на один с надвигавшимися на Русь многотысячными татарской и литовской армиями Нуждаясь в моральной поддержке и благословении на  борьбу с врагами, Дмитрий отправился к Сергию в Маковец. Великий старец не только ободрил  князя и предрёк ему победу, но даже отправил с ним  двух своих монахов. Оба они стали живым свидетельством того, что радонежский игумен — самый авторитетный в то время церковный деятель -признал войну с Мамаем священным долгом  христиан.

       Посылая своих иноков на бой с “погаными”, Сергий нарушал церковные каноны, запрещавшие монахам брать в руки оружие. Во имя спасения  Отечества он рисковал собственным “спасением души”. Однако Сергий готов был принести и эту ,самую тяжкую для монаха, жертву.

Победа на Куликовом поле была одержана в день  большого церковного праздника —Рождества Богородицы. Это было воспринято современниками как  ещё одно явное свидетельство небесного покровительства Богородицы Русской земле. Сама эта идея возникла ещё во времена Киевской Руси  и была  развита Андреем Боголюбским применительно к Владимиро-Суздальской зем­ле. Иван Калита, посвятив главный храм Москвы Успению Богоматери, также настаивал на том, что именно его владения находятся под особым попечительством Пречистой.

Молитва Пресвятой Богородице сопровождала весь иноческий путь Сергия. На его родине, Ростове, главный храм города был посвящен Успению Богоматери. Любимой келейной иконой подвижника была “Богоматерь Одигитрия” (Путеводительница). Согласно житию, он каждый день пел хвалебную песнь Пречистой — акафист.

Совпадение личного стремления с общим воодушевлением в области духовной жизни часто  приводит к необычайным результатам. Судьба Сергия является тому подтверждением. Его восхождение по лестнице духовного совершенствования сопровождалось мистическими прорывами в  царство духа. Игумен наяву видел ангелов и райских птиц, неземное сияние и небесный oгонь. Но вершиной богосозерцания, которого удостоился святой, стало чудесное явление Богородицы ,событие, отозвавшееся далеко за пределами Троицкого монастыря.

Однажды Сергий долго и самозаб­венно молился перед иконой Бого­матери. Вероятно, это была та самая, небольшая по размерам, но очень выразительная по манере изображения икона Одигитрии, которая до сих пор хранится в музее Сергиева Посада (бывший Загорск) и, согласно старой монастыр­ской традиции, считается любимой келейной иконой Сергия.

Закончив молитву, старец обратился к своему ученику, келейнику (т.е. жившему с ним в одной келье монаху) Михею, со словами: “Чадо! Будь бдителен и бодрствуй, потому что видение чудесное и ужасное будет нам сейчас”.

И тут же раздался голос: “Вот Пречистая грядет!” Услышав голос, Сергий стремительно вышел из кельи. “И вот свет ослепительный, сильнее солнца сияющий, ярко озарил святого; и видит он Пречистую Богородицу с двумя апостолами, Пет­ром и Иоанном, в несказанной светлости блис­тающую. И когда увидел Её святой, он упал ниц, не в силах вынести нестерпимый этот свет, —повествует автор “Жития Сергия”. — Пречистая же своими руками прикоснулась к святому говоря: „Не ужасайся, избранник мой! Ведь я  пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках твоих, о которых ты молишься, в об обители твоей..."”Богоматерь обещала Сергию и впредь защищать монастырь от опасностей и оказывать ему покровительство. “Сказав это, стала она невидимой”

         Это, несомненно, было добрым предзнаменованием не только для  монастыря, но и для всей Руси. Автор жития сообщает точную дату “явления”, ограничившись лишь косвенным указанием- в пятницу. Некоторые биографы Сергия считали, что  данное событие произошло в конце 1379 г. в  обстановке тревожного ожидания большой войны с татарами. В этом случае оно приобретало значение, которое служило для русских людей вестием грядущей победы над ордынцами.

Вскоре после кончины троицкого игумена “явление Богоматери Сергию” стало одной из тем для иконописцев. Они изображали “векикого  старца” предстоящим Пречистой. Одна из таких икон — “Явление Богоматери Сергию”, написанная в конце XVI в. на доске от старой гробницы  святого, — стала святыней русских воинов. Она   сопровождала русских воинов во многих кампаниях, начиная от войны   с Польшей  1654—1667 гг. и кончая Первой мировой вечер жизни Сергия был тихим и ясным: окружённый многочисленными учениками., горячо почитаемый всем народом— от великого князя до последнего нищего. До наших дней сохранился выполненный в первой четверти  15 века шитый покров с изображением Сергия.  Предполагают ,что он передаёт реальные особенности  радонежского игумена. Необычайно выразительно— скуластое худощавое лицо, обрамлённое густых рыжеватых волос и широкой, уже тронутой сединой бородой.

За полгода до кончины Сергий передал игуменство своему ученику Никону и “начал безмолвствовать”. Отрешённый от всего мирского внимательно-сосредоточенный, он словно готовился к далёкому пути. В сентябре 1392 г. недуг стал совсем одолевать старца. Предчувствуя смерть, он велел собрать монахов — обратился к ним с последним наставлением. Более всего он просил братию хранить любовь и единомыслие, душевную и телесную чистоту, смирение и  заботу о нищих и бездомных. 25 сентября 1392 г. великий  старец отошёл в мир иной.

Уже вскоре после кончины Сергий стал почитаться троицкими монахами как святой. В 1422— 1423 гг. над могилой Сергия был выстроен каменный собор во имя  Троицы. Роспись собора и его иконостас были наполнены артелью под начальством Андрея Рублёва. Эти стенописи не дошли до настоящего времени: они были заменены на новые в 1635 г.

Скромному радонежскому игумену суждено  было  обрести бессмертие не только в памяти и делах своих учеников и последователей, но также и в истории Российского государства. Московские государи считали его своим небесным покро­вителем и заступником. Они часто ездили в Троицкий монастырь на богомолье. К образу Сергия обращались в тяжёлые для России времена.

Имя Сергия было и остаётся символом духовного  богатства русского народа.